Payment for lawlessness: how to frighten law enforcement agencies that frighten business

Dsnews.ua, 8 июля 2018 г.
Комментарий Алёны Мичуриной
Статья on-line

Предыстория: новый закон, получивший неформальное название "Маски-шоу стоп", пока не смог прикрыть бизнес силовиков на уголовном преследовании предприятий. Более того, юристы уверяют, что обысков не стало меньше, а липовые уголовные дела, как и раньше, штампуются пачками.

В связи с этим возникли следующие вопросы:

 

  • По данным Минюста, за 6 месяцев действия закона «Маски-шоу стоп» правоохранители подали около 40 тыс ходатайств о проведении обыска. За 2017 г таких ходатайств было подано 96 тис. Т.е, после вступления в силу закона проведение обысков было для предприятий все так же актуально.  По данным судебной администрации, в среднем по Украине с технической фиксацией судебного процесса в среднем по Украине было рассмотрено всего 65,1% ходатайств о проведении обыска, в частности в Киеве – только 44%. Почему фактически нормы закона, призванные защитить предприятия в процессе досудебного расследования, так и не заработали?

С принятием закона, известного в народе как «Маски-шоу стоп», проблема проведения незаконных и необоснованных обысков никуда не исчезла. Во-первых, норма о полной фиксации судебного заседания, на котором рассматривается ходатайство об обыске, фактически не принесла результата. Это связано с тем, что, во-первых, суды на сегодняшний момент не обеспечены оборудованием для проведения видеофиксации каждого заседания. Во-вторых, не стоит забывать, что ст. 107 УПК Украины предусматривает обязательное фиксирование с помощью технических средств уголовного производства во время рассмотрения вопросов следственным судьей (в том числе, и ходатайств о проведении обыска), кроме рассмотрения вопросов о проведении негласных следственных (розыскных) действий – так называемых НСРД. Этим активно пользуются правоохранители, поскольку именно они принимают решения о проведении указанных действий. Таким образом, существенное число ходатайств о проведении обыска подаются в паре с постановлением о проведении НСРД, что позволяет не только провести заседание в закрытом режиме, но и в последующем запретить стороне защиты доступ к результатам технической записи с целью «недопущения разглашения ведомостей досудебного расследования». В-третьих, определение следственного судьи о проведении обыска в рамках досудебного расследования не обжалуется, а значит, все свои претензии касательно неправомерности проведения обыска на основании определения следственного судьи, вынесенного с нарушением норм УПК, можно будет предъявлять только на стадии судебного рассмотрения дела. Но в этом-то и кроется проблема – «обыск по-украински» (особенно субъектов хозяйственной деятельности) проводится вовсе не с предусмотренными законом целями – выявления и фиксации ведомостей про обстоятельства совершения уголовного правонарушения, нахождения орудий правонарушения или имущества, полученного в результате его совершения, установление местонахождения разыскиваемых лиц. Определение, полученное у следственного судьи (независимо от того, какой список предметов для «отыскания» содержит это определение), становится своеобразным пропуском правоохранителей на предприятие, а дальше – следователи изымают всё, что может составлять хоть какую-либо ценность (технику, товары, деньги и т.п.). Чаще всего, предприятие не имеет возможности сию же минуту предоставить документы на всё то, что изымают в рамках обыска, таким образом, следственное действие превращается в грабеж. Далее правоохранители со списком «награбленного», который именуется постановлением о признании вещественными доказательствами, снова обращаются к следственному судье с ходатайством о наложении ареста на это имущество. Да, в конце концов, защита получит доступ к определению об аресте, обжалует его и, скорее всего, успешно, но на это уйдет 2-3 месяца (вместо 72 часов, предусмотренных УПК Украины), а в этот период предприятие остается ни с чем – нет ни денег, ни техники, ни продукции, ни документов. Таким образом, проблема не столько в фиксации процесса вынесения определения о проведении обыска, не столько в самом обыске как следственном действии, а в том, что это следственное действие используется правоохранителями, фактически, для незаконного прекращения деятельности субъекта хозяйствования. Все прекрасно понимают, что изъятое придется вернуть, но с учётом полного провала в соблюдении судами процессуальных сроков, правоохранители добиваются своей цели – бизнес идет «договариваться».

 

  • Позволят ли подготовленные правительством правки в закон эффективно защитить предприятия в процессе досудебного расследования и почему? Какие вопросы решают эти правки?

Что касается новых правок к УПК Украины, предложенных Кабинетом Министров, они касаются, прежде всего, двух моментов. Первый – возместив ущерб, нанесенный должностными лицами, осуществляющими оперативно-розыскные действия, досудебное расследование, прокуратуры или суда, государство имеет право обратного требования к этим лицам в случае наличия в их действиях состава уголовного правонарушения, что должно быть отображено в обвинительном приговоре суда, вынесенном в отношении этих лиц. Также предусмотрено, что право на возмещение ущерба возникает в случае вынесения судом решения, которым удовлетворена жалоба на решения, действия или бездействие следователя, прокурора во время досудебного расследования. Следует отметить, что данные правки были ожидаемыми, так как в большинстве случаев в делах об экономических преступлениях правоохранители осуществляют огромное количество действий, которые приводят к нанесению убытков субъектам хозяйствования – пример с обыском, который превращен в узаконенный грабеж, является тому доказательством. Однако проблема возникает в процессе доказывания размера этих убытков – если из изъятого имущества ничего не пропало, и оно было возвращено владельцу, то под ущербом понимается упущенная выгода, которую не так-то легко обосновать. Кроме того, возникает вопрос – захочет ли предприятие, которое, пройдя все круги судебного ада, вернуло своё имущество, ввязываться в новый судебный процесс, тратить на это ресурсы, время и выходить на открытый конфликт с правоохранителями? С другой стороны, есть надежда, что данные правки хоть немного «опустят на землю» правоохранителей и суд, которые будут более взвешенно подходить к вопросу о санкционировании и проведении тех или иных следственных действий.

Что касается второго момента, то он посвящен вопросу о закрытии уголовного производства: предложено дополнить статью 284 УПК Украины новым основанием для такого закрытия – в случае, если существует неотмененное постановление следователя или прокурора о закрытии уголовного производства в другом уголовном производстве касательно того же деяния, которое расследовалось с соблюдений правил подследственности. Данная правка позволит избежать дублирования уголовных производств и их «расследования» разными правоохранительными органами.

Кроме того, предлагается внести правку, согласно которой при истечении срока досудебного расследования, который начинается с момента внесения ведомостей в ЕРДР и заканчивается моментом уведомления лица о подозрении, следственный судья может вынести определение о закрытии уголовного производства по ходатайству лица, права или законные интересы которого ограничиваются во время досудебного расследования. Именно эту правку стоит отметить особо. Поскольку уголовные производства по экономическим преступлениям регистрируются «по факту», в них длительное время может не быть подозреваемого, что позволяет правоохранителям осуществлять вызовы на допрос, обыски и арест имущества у целого круга хозяйствующих субъектов, которые, по мнению следствия (часто ничем не обоснованному), могут быть соучастниками правонарушения. Ранее такие уголовные производства могли тянуться годами, и на протяжении всего этого периода бизнес, попавший в поле зрения следователей, находился под давлением. Данная правка позволяет лицам, которым не предъявлено подозрения, но которые проходят по делу «свидетелями» или «иными лицами, права и интересы которых ограничиваются», а по факту являются подозреваемыми, обратиться в суд с ходатайством о закрытии такого уголовного производства.

 

  • Какие проблемы еще остаются и что нужно сделать на законодательном уровне для того, чтобы прекратить прессинг бизнеса в процессе досудебного расследования?

Учитывая предлагаемые правки, стоит отметить, что Кабмин прислушался к просьбам бизнеса и действительно пытается решить проблему пробелов в УПК, которые приводят к безнаказанности и вседозволенности правоохранителей в их, подчас, далеко «неправоохранительной» деятельности. Основной проблемой, на самом деле, является то, что правоохранительные органы в Украине превратились в квазихозяйствующие субъекты, которые ведут собственный «бизнес», для чего не просто используют пробелы в законодательстве, но еще и перебирают на себя права, предусмотренные принципом, заложенным Конституцией Украины для граждан, а именно «разрешено всё, что не запрещено законом». Для органов государственной власти предусмотрен противоположный принцип – «обязанность действовать исключительно на основании, в рамках полномочий и способом, которые предусмотрены Конституцией и законами Украины». Несмотря на это, правоохранители продолжают «придумывать» обоснования, согласно которым «всё, что им не запрещено, - разрешается». Самое печальное, что в эти безумные проекты по уничтожению бизнеса в Украине втянуты и суды в лице следственных судей, которые своими определениями, фактически, легализируют «бизнес-стремления» правоохранителей. За примером далеко ходить не стоит – большинство следственных судей продолжают санкционировать обыски по ходатайствам следователей «налоговой милиции». Абсурд дошел до того, что в государстве продолжает действовать орган, которого давно не существует ни в одном нормативно-правовом документе, – вот вам и реализация статьи 19 Конституции. Пока суды будут закрывать глаза на незаконные действия правоохранителей, общественность – молчаливо санкционировать бюджетирование из государственных средств «фантомов» подобных налоговой милиции, а предприниматели – преклонять колени и «договариваться», проблема эффективной защиты прав граждан и бизнеса останется не решенной.